До Сохо мы добираемся на метро. Станция "Пиккадилли Серкус" отличается своим многолюдием. Дарен улыбчиво оглядывается по сторонам, не забывая временами брать меня за руку. Боится потерять в оглушительном шуме толпы, которая раскрашена яркими красками. Нет лучше района, чем Сохо, когда тебе нужно забыться. Говорят, что интеллигенты редко бывают здесь. А если и случается, то их имена также вымышлены, как и персонажи всех именитых новелл.

- Куда мы идем?- мои подозрения о посещении гей-клуба благополучно исчерпываются, когда Дарен сворачивает в сторону небольшого китайского ресторана.

- Есть лапшу, смотреть на милых китаянок и курить,- мой партнер, кажется, вдохновлен мыслью о проведении сегодняшнего вечера.

- Лапшу,- мои слова звучат мечтательно. Но этим мечтам не суждено сбыться. Профессия заставляет держать себя в узде. В моем случае узда украшена шипами. Мое тело - это не подарок природы, скорее постоянные диеты, режим, а также тренировки. Никакой природной худобы - работа, работа и еще раз работа.



Через полчаса Дарен уже доедает свою порцию огненной китайской еды, запивая все обычной минералкой.

- Ты бы не хотела сменить поле деятельности?- звучит самый ожидаемый вопрос.

- Нет, я не знаю,- я, действительно, не знаю, могла ли бы я уехать в Сан-Франциско или Нью-Йорк, чтобы проявить свой талант там.

- Временами я мечтаю о том, как просыпаюсь в Нью-Йорке, своей собственной квартире, бреду на кухню...

- Обнаженным?

- Да, именно так!- подхватывает мою мысль Дарен.- Смотрю в окно, а за ним огромный город, в которой я уже звезда!

- Мне нравятся твои мечты,- я улыбаюсь ему, ощущая, что его слова чудесны и по-детски наивны. А именно от этого и прекрасны.

В ближайшие десять минут над нами нависает молчание. Оно не тяготит. Столько времени вместе, столько выученных движений, сыгранных партий.... Все это не обошло нас стороной. Нередко я понимаю, что Дарен очень близок мне. И если он не понимает меня с полуслова, то с "полудвижения" - это точно.

- Там не будет этого чувства,- Дарен разрушает тишину, шумно отодвигая тарелку.

- Что?

- Там не будет одиночества. И обиды за то, что ты, чего-то не успел....

- Ты думаешь это обида?- я перебиваю Дарена.

- Я думаю, это наша слабость. Быть такими яркими и тусклыми одновременно. Например, я уже жалею, что выставил Марису за дверь. Я понимаю, что поступил, как последний идиот. Но разве это нечестно? Разве лучше обманывать ее, продолжая лгать о том, что только смерть разлучит нас?

- Не лучше, чем оставаться одному.

Мой ответ звучит то ли слишком громко, то ли слишком резко. Но Дарен замирает. Он пристально смотрит на меня, после чего улыбается. Эта его улыбка - произведение искусства. Красивая и до чертиков лживая. Так он улыбается лишь тогда, когда на душе паршиво до жути. А за нашим столиком паршиво в квадрате. И избавиться от этой дури можно лишь со временем. Она выветриться, как запах пропавшей еды. Как влюбленность из юного сердца, как алкоголь из открытой бутылки.... Выветриться, но не пройдет в тот момент, когда этого очень хочется.

- Я бы так хотела влюбиться,- мое откровение ни в коей мере не смущает Дарена. Он одобрительно кивает мне, отсчитывая купюры.

- Чтобы не оставаться в одиночестве?

- Чтобы быть счастливой.